1-2-3-4-5-6-7-8

Айвазовский ставит нас в самый центр бушующей стихии. Ветер срывает мелкую водяную пыль с гребней волн, она слепит глаза, и как бы сквозь нее мы видим яростные волны, смутный силуэт корабля в момент крушения, неясные очертания скалистого берега. Тучи на небе потеряли свои очертания и растворились в прозрачной влажной пелене.

Айвазовский всегда мастерски изображал разбивающуюся о прибрежные камни волну. Он умел придать ей живое движение, хорошо изобразить, как она, обессилев, мелкими струйками стекает по расщелинам скал, омыв их и придав камням блеск и глубину цвета.

В картине «Радуга», написав бушующее море у крутых скал, Айвазовский также изобразил сбегающую с камней, пенящуюся волну, значительно усложнив живописную задачу тем, что все изображено так, будто мы видим это сквозь радужную пенистую мглу.

Сквозь этот хаос пробился поток солнечного света и, преломившись через него, лег радугой на воду и придал всему колориту картины многокрасочную расцветку. Вся она написана тончайшими оттенками голубых, зеленых, розовых, лиловых и желтых тонов. На сравнительно большом холсте нет ни одного локального цвета. Все в картине напоено мягким сиянием.

Эта картина при всей своей необычайности, конечно, имеет аналогии в творчестве Айвазовского. Он написал много «жемчужных» восходов солнца и туманных утренних зорь на берегу моря, он писал и радугу после бури, но в этой картине ярче и полнее, чем в прежних, с большим живописным совершенством передано трудноуловимое состояние природы. Радугу не раз писали художники прошлых эпох и наши современники. Обычно, чтобы оттенить яркость спектральных цветов, ее изображали на темном фоне грозовой свинцовой тучи.

Иначе написал радугу Айвазовский. Не оттеняя ее цветовой чистоты близлежащими тонами, он написал ее теми же красками, какими написана вся картина. От этого она приобрела прозрачность, мягкость и ту правдивую свежесть и чистоту цвета, которая нас радует в природе. От этого повысился весь цветовой строй картины и приобрел мягкий, сверкающий «радужный колорит», ставящий ее в ряд с наиболее совершенными произведениями Айвазовского, Очень знаменательно, что современная Айвазовскому критика «не заметила» этой замечательной картины и всячески превозносила другую, очень похожую по композиции, но уступающую «Радуге» по тонкости и новизне выполнения громадную картину «Буря у мыса Айя» (Русский музей), написанную через два года.

Айвазовский сам очень ясно представлял себе, что в «Радуге» ему удалось найти и воплотить новые черты в живописном искусстве. Очень любопытно, что он заказал для нее массивную черную раму, а не золотую, как обычно делал. Этим он стремился усилить живописный эффект картины.

В русском искусстве 70-х годов трудно найти аналогию этой картине. Она была новшеством не только в творчестве Айвазовского, хотя весь ход развития его искусства должен был привести его к такому живописному образу, — картина «Радуга» была новой, более высокой ступенью в развитии русской пейзажной живописи. От нее тянутся нити преемственности к творчеству Куинджи, Лагорио, Дубовского. Черты новаторства, присущие живописному мастерству и самому раскрытию образа грозной морской стихии,- в этой картине не были по достоинству оценены современниками, и только П.М. Третьяков с присущим ему чутьем правильно определил ее место в русской живописи и приобрел для своей галереи.

В том же 1873 году Айвазовским была написана еще одна «Радуга», небольшая по размеру, находящаяся в Москве в собрании профессора Мясникова. При очень высоких живописных достоинствах эта картина много «проще» и по цветовому решению (она выдержана в сером тоне) и по сюжету. Есть основание предполагать, что она была первой мыслью большой картины, находящейся в Третьяковской галерее.

За год до этого, в 1872 году, Айвазовским была написана очень правдивая картина «Буря» (Киевский музей русского искусства). В ней нет никаких эффектов освещения или драматических положений. Изображен низкий песчаный берег, на который ураганный ветер гонит морские волны. Парусные корабли пережидают бурю, стоя на якорях вдали от берега. Они с трудом противостоят натиску волн и ветра. Группы людей с тревогой следят за ними с берега.

Порывы ветра поднимают тучи водяных брызг, обволакивающих предметы. Видимые сквозь водяную мглу, они теряют четкость очертаний, и это сообщает изображению большую воздушность и глубину. Картина выдержана в мягких серых тонах — холодных в небе, теплых оливкового цвета в воде и желтых на берегу. Она очень проста по замыслу, прекрасна по выполнению.

Три эти картины близки по живописному замыслу.

Подобное состояние моря подсказало А.М. Горькому яркий поэтический образ, который он применил в первой строке «Буревестника»: «Над седой равниной моря...»

***

Принято считать 60—70-е годы периодом расцвета творчества Айвазовского. В эти годы им действительно создан ряд выдающихся произведений, но их нельзя рассматривать как высшее достижение его искусства потому, что если можно до 70-х годов наблюдать непрерывный рост мастерства Айвазовского, расширение тематики его картин и обогащение его творческих образов, то и в дальнейшем его творчестве, еще на протяжении тридцати лет, мы будем наблюдать ту же тенденцию роста и совершенствования.

Вместе с тем совершенно очевидно, что всегда проявлявшееся в искусстве Айвазовского реалистическое мировосприятие в 70-х годах под воздействием общего хода развития русского искусства нашло более яркое воплощение в его живописных образах и подготовило путь к новым творческим достижениям.

Изменения, происшедшие в живописи Айвазовского, стали заметны и в чисто внешних проявлениях. Романтическое пламя колорита картин первой поры его искусства значительно, угасло. На смену ему все чаще приходят прекрасные работы, написанные в сдержанной красочной гамме, очень тонкой по цветовому решению.

К 60—70-м годам относятся многие картины, изображающие море в полуденный час, при ясной погоде. Они обычно написаны в легкой тоновой гамме синих и голубых оттенков и среди любителей живописи получили эпитет «голубых Айвазовских».

В картинах Айвазовского обычно прекрасно передана воздушная среда. Независимо от того, какое состояние природы он передает, изображение неба и воздуха всегда занимает в них большое место, а умение передать пространство чисто живописными средствами всегда отличало искусство Айвазовского.

С особой полнотой ему удалось это в «голубых маринах», самое сюжетное содержание которых обычно сводилось к изображению солнечных морских просторов. В таких пейзажах он обычно писал открытое море в ясный полдень, веселую зыбь, поднятую свежим бризом, и серебряное крыло парусника, пенящего прозрачную изумрудную волну. Вся прелесть подобных картин заключена в хрустальной ясности и сиянии, которое струится из них. Этими чертами «голубые марины» Айвазовского родственны строфам Лермонтова:

Белеет парус одинокий
В тумане моря голубом...

К таким маринам относится небольшая работа «Солнечный день» (1884). На картине изображен голубой морской простор в окрестностях Севастополя. В легкой воздушной дымке тонет цепь южнобережных крымских гор. Крутыми срывами она падает в море у мыса Форос и Айя. Слева высится Палат-гора (Чатырдаг). В центре картины, у подножия гор, в глубокой бухте, едва различимы постройки Севастополя.

Самый импровизационный метод ее создания соответствует легкости ощущений, переданных в ней. Картина написана в течение одного дня. На ней подпись: «Айвазовский 6-го декабря 1884 года».

1-2-3-4-5-6-7-8