1-2

В Петербурге умер Белинский, не прожив и сорока лет. За последние годы много близких людей ушло из жизни: умерли Оленин, Зауэрвейд, Крылов, в Италии внезапно скончался веселый друг юности Вася Штернберг. Но смерть Белинского особенно поразила его. Больше со страниц журналов не будут звучать его пламенные статьи и в петербургских литературных кружках не раздастся его глуховатый, страстный голос.

Айвазовский с болью в душе вспоминал, как было ему до слез жаль этого полного духовных сил и жажды работы, но уже приговоренного к смерти, тяжело больного труженика.

Как много благородных, прекрасных мыслей внушил ему Белинский во время горячих споров!

Среди своих прежних картин Айвазовский разыскал «Спасающиеся после кораблекрушения». Эту картину хвалил Белинский. Она говорила о мужестве. Сам Белинский был олицетворением мужества. Он никогда и никого не боялся, говорил и писал только правду.

И вот теперь пришло время, когда мужественные, смелые люди открыто поднялись на борьбу за свободу. Во Франции, Германии, Италии началась революция.

Из Рима Айвазовскому сообщили, что его друг Векки присоединился к Джузеппе Гарибальди и стал его адъютантом.

Мир был уже не так безмятежен, как долгие годы это казалось Айвазовскому. Теперь не время было писать дышащие счастьем и покоем морские виды. В Европе — баррикады. В Петербурге у Кукольников Белинского называли баррикадником. И Векки, милый друг юности, тоже стал баррикадником. Векки, беспечный, веселый, так любивший лунные ночи в Неаполе… Чем же он хуже Векки? В России нет баррикад, но в России книги и картины тоже могут стрелять. Он напишет такую картину. В мир пришло великое беспокойство, его картина тоже должна волновать и потрясать. О таком искусстве говорил Белинский.

Айвазовский закрылся от всех в мастерской. Дни шли, не он не прикасался к палитре и кистям. Он подолгу сидел в кресле с закрытыми глазами. Со стороны могло показаться, что человек погружен в забытье. Но в это время его мысль неустанно работала. Ясно вставало в памяти детство. Он с другими мальчиками помогает рыбакам выгружать серебристую, трепещущую рыбу. Во время отдыха рыбаки рассказывали о страшных бурях, о кораблекрушениях. Вспомнилась юность: странствия в чужих краях по морям и океану. Однажды по пути из Англии в Испанию в Бискайской бухте пароход выдержал жестокую бурю. Все пассажиры обезумели от страха. Он держался рядом с капитаном. Они подружились в самом начале плавания. Художник тоже испытывал страх. Но даже в эти минуты его не покидала способность любоваться прекрасной грозной картиной бури. Память глубоко сохранила эти впечатления.

Чудом они добрались тогда до Лиссабонской гавани. А европейские газеты уже распространили слух о гибели парохода и пассажиров. Были напечатаны фамилии погибших. Среди них было и его имя.

Через некоторое время он прибыл в Париж. Друзья глядели на него как на воскресшего из мертвых.

В памяти вставали и другие бури: в Финском заливе, на Черном, море. Люди гибли, но люди и побеждали. Побеждали те, кто был смелее и не сдавался смерти, кто страстно хотел жить. Такие и на хрупкой скорлупке — как по-иному назовешь обломки корабельной мачты или рыбачий баркас среди волн? — боролись и одолевали бурю. Шторм отступал перед мужеством человека. Людская воля! Он знал о ней не понаслышке. Он видел ее воочию: на море, на суше.

1-2

Предыдущая глава