1-2-3-4-5-6-7-8-9-10

Репин! Давно они знают друг друга, а подлинное сближение началось в ту памятную зиму, когда шла война с турками. Иван Константинович на всю жизнь запомнил тот хмурый зимний день.

После полудня второго января 1878 года в Петербурге была получена телеграмма командующего войсками Одесского военного округа. В ней сообщалось: «В дополнение телеграммы № 5 доношу, что после 12 1/2 часов бомбардировка турками Феодосии не возобновлялась, а в седьмом часу броненосцы отошли на запад. В доме Айвазовского бомба пробила две стены и разорвалась в зале».

Позже стали известны подробности. Передавали, что в Феодосийском доме художника осколком бомбы разбит бюст Ивана Константиновича.

Вечером у Айвазовского собрались знакомые художники. Позже всех явился Репин. Еще в дверях кабинета Илья Ефимович возбужденно произнес:

— Разрешите вас обнять, дорогой Иван Константинович! Воистину скажу: Айвазовский в скульптурном изображении пал жертвою войны. Турки как бы мстят вам за свое поражение.

Айвазовский был растроган. От волнения он ничего не мог сказать, а только крепко обнял и поцеловал Репина. Гости обступили Ивана Константиновича и Илью Ефимовича. Усаживаясь на любимое место у овального стола, Репин добавил:

— Мы с вами, Иван Константинович, в своем роде однополчане: оба бьем по этим зарвавшимся янычарам. Вы своими бесчисленными картинами о победах русского флота над турками, я же своими «Запорожцами».

— Это вы верно сказали, Илья Ефимович. Никто не упрекнет, что мы, художники, не воюем с неприятелем. Каждая победа наших войск на суше или на море радует, меня как русского в душе, и дает мысль, как художнику, изобразить ее на полотне.

— Скажите, Иван Константинович, — снова заговорил Репин и глаза его стали печальными, — что слышно о положении ваших соплеменников? В Турции ведь проживает много армян.

— Да, мой друг, не только в Турции, но и в Болгарии, где идут бои. Мне пишут, что армяне, помогающие с самого начала военных действий нашим войскам, при оставлении ими вражеской территории, уходили вместе с русскими войсками.

— Как же они теперь будут?

— Молодые армяне участвуют в боях вместе с русскими солдатами, а старики, женщины, дети перешли на положение беженцев. И хорошо сделали, ибо есть сведения, что во многих местах турки намереваются устроить резню армян.

Репин порывисто поднялся и почти вплотную подошел к Айвазовскому, который во время беседы стоял, прислонившись к книжному шкафу.

— Иван Константинович, я ведь не из простого любопытства расспрашиваю… Я с Украины и люблю ее всем сердцем. Кому же неведомо, сколько горя испытали украинские люди в проклятой Туретчине. Сколько наших погибло там в жестокой неволе! А разве забудутся те времена, когда турецкие полчища совместно с татарами топтали и кровью заливали украинскую землю, жгли села, города, глумились над женщинами, убивали стариков, детей. Страшно вспомнить! А теперь турки над армянами, болгарами, греками глумятся. Сколько семей осталось без крова, без хлеба… Так вот, Иван Константинович, я хотел бы чем-нибудь помочь несчастным армянам-беженцам. Научите, как это сделать.

Репин был глубоко взволнован. Слова, с которыми он обратился к старому художнику, шли из глубины души.

Айвазовский с трудом сдержал слезы. Он крепко сжал обе руки Репина.

— Спасибо, друг! Не от меня одного, от всех обездоленных войной спасибо! — Иван Константинович горячо поцеловал Репина. — Я думаю отправиться в Феодосию в ближайшее время, не дожидаясь начала весны, так как мое пребывание там может быть сейчас полезно. Ходят слухи, что в Крыму появились первые беженцы — армяне и греки. А от вашей помощи, Илья Ефимович, не откажусь и благодарю вас за нее как русский художник русского художника и как армянин — брата-славянина.

Айвазовский приехал в Феодосию ночью. В доме засуетились, забегали с фонарями. Иван Константинович прошел прямо в зал. Там уже не было заметно никаких следов недавнего разрушения: к его приезду постарались закончить ремонт.

Он отказался от ужина и сразу же лег в постель, утомленный дорогой.

Когда он проснулся, было еще рано. В доме было тихо, все спали. Айвазовский лежал некоторое время, прислушиваясь к предутренней тишине родного дома. Еще с детских лет он любил эти мгновения, когда рождался новый день и душа предвкушала новые впечатления, когда казалось, что каждый день сулит ему еще неизведанные радости.

1-2-3-4-5-6-7-8-9-10