1-2-3-4-5-6-7

Сохранились кисти Айвазовского. К сожалению, их не очень много, и, конечно, это не все кисти, какими он писал свои последние картины. Одна крупная плоская кисть напоминает наши медвежьи кисти, но она более упруга и, вероятно, сделана из очень хорошей щетины. Среди кистей Айвазовского сравнительно много круглых колонковых кистей различных размеров — от 1 до 20, согласно размерам современных кистей.

Айвазовский широко применял колонковые кисти, причем пользовался ими не только для окончательной проработки деталей, но, видимо, и для кладки основного тона в небольших работах, для чего только и могли служить крупные колонковые кисти. Колонки применялись для проработки граней волн, пены, бликов света на волнах, оснастки кораблей и т.п. Здесь особенно ярко проявлялась виртуозность техники Айвазовского: корабли, потерпевшие крушение, с обрывками парусов, развевающимися в воздухе, порванными и перепутанными снастями, поломанными реями изображены с огромным знанием и неподражаемой легкостью.

Во второй половине жизни для работы над большими холстами Айвазовский употреблял большие плоские щетинные кисти — лопаточки. Характерный мазок этих кистей Айвазовский с большим мастерством применял для лепки облаков в работах позднего периода. В молодости художник предпочитал, по-видимому, круглые кисти, так как, несмотря на очень пастозную (местами) живопись его ранних работ, в их красочном слое не заметно характерной кладки, которая неизбежно получается при работе плоскими кистями.

Айвазовский применял еще один род кистей, сейчас почти позабытый, — флейцы: Флейц — кисть с длинным волосом (барсук, колонок, щетина) бывает круглой и плоской формы. Употребляется для получения слитных переходов тонов.

В картинах первого периода флейцами он прорабатывал большие плоскости неба и воды на штилевом море. Это способствовало получению слитной эмалевой кладки, красочного слоя. Флейцами он втушевывал облака, достигая этим большой мягкости формы. Круглые флейцы применялись им для живописи ореола вокруг луны или солнца. В этих случаях Айвазовский работал торцом флейца, нанося тем же или чуть сгущенным цветом сеть мельчайших красочных брызг вокруг солнца или луны. Этим достигался не только эффект большой реальности при изображении раскаленного солнечного диска на горизонте, но одновременно сохранялась свобода, свежесть и яркость живописи.

Таким же приемом — вторцеванием более светлого красочного слоя в более темный — иногда писались и солнечные лучи на его картинах.

Много раз и при жизни художника и после его смерти упрекали Айвазовского в том, что он писал одни и те же мотивы одними и теми же живописными приемами. Близкое знакомство с его творчеством позволяет отвергнуть эти утверждения. Айвазовский был крупнейшим мастером в области маринистической живописи. Он не только изучил все многообразие явлений морской и воздушной стихий, но нашел и разработал для их воплощения огромный арсенал технических приемов.

У Айвазовского были различные технические приемы, проверенные длительным опытом, и поэтому, когда он писал свои картины, на пути его работы не вставали трудности технического порядка и его живописные образы возникали на холсте во всей цельности и свежести первоначального художественного замысла.

Специализация в искусстве в то время не считалась чем-то порочным, а, наоборот, всячески приветствовалась и ставилась в заслугу мастеру. Специалистом маринистической живописи и был Айвазовский.

Для него не было секретов в том, как написать, каким приемом передать движение волны, ее прозрачность; как написать жемчужную пену на гребне волны и изобразить легкую, разбегающуюся сеть с падающей пены на скатах волны; он прекрасно знал, как передать раскат волны на песчаном берегу, чтобы зритель увидел прибрежный песок, просвечивающий сквозь слой пены и воды. Он знал много приемов для изображения волны, разбивающейся о прибрежные скалы. Наконец, он глубоко постиг различные состояния воздушной среды, движение облаков и туч; он умел написать тучи на грозовом небе так, что зритель чувствовал движение их при ураганном ветре, и умел изобразить легкие, тающие в воздухе облака в вечерний час, когда полная луна золотым диском встает над горизонтом.

Айвазовский был таким же специалистом в своей области, каким был, например, в XVIII веке Д.Г. Левицкий в области портретной живописи. Никому не придет в голову упрекать Левицкого в том, что он в совершенстве знал, как надо писать матовую бархатистость девичьей кожи или живой блеск глаз, какими приемами надо передавать тяжелые складки шелка, воздушную пену кружев или искрящийся блеск драгоценных камней. Для передачи всего этого Левицкий выработал свои приемы, которыми владел в совершенстве так, что мы не замечаем всей сложности техники его живописи.

Айвазовский в своем жанре был великим мастером, картины которого как бы созданы одним взмахом кисти, без видимых усилий.

Всего этого Айвазовский достиг огромным трудом всей своей долгой жизни. Он первый так широко и разносторонне разработал технику маринистической живописи. Его творчество, высоко поэтическое и глубоко содержательное в своих лучших достижениях, таит в себе огромный запас знаний, мастерства и опыта в изображении моря.

Советский художник, задумавший стать маринистом, изучая классическое наследие мастеров прошлого, в творчестве Айвазовского найдет много ценного и поучительного.

Следующая глава

1-2-3-4-5-6-7