|
|
1-2-3-4-5-6-7-8-9
Одна картина Айвазовского, изображающая первый эпизод боя, находится в Центральном Военно-морском музее в Ленинграде. Маленький вариант ее хранится в Краснодарском художественном музее. Написан он в 1855 году.
На картине изображен бой двух пароходов в открытом море в тихий вечер. Картина написана в очень сдержанной красочной гамме, в манере Айвазовского 50-х годов, отличающейся «плавленной» эмалевой поверхностью живописи.
Но поводу отзывчивости Айвазовского на происходящие события в журнале «Пантеон» было написано: «Нельзя не чувствовать глубокой признательности к таланту, который не забывает увековечить все, что только может иметь впоследствии интерес для будущего поколения, потому что люди умирают и в памяти народной остаются лишь их дела и имена»1.
Крымской войне 1853—1856 годов посвящены были две картины: «Буря под Евпаторией» и «Буря под Балаклавой 2 ноября 1855 года».
Под Балаклавой разразилась страшная буря. Корабли английского флота, опасаясь заходить в тесную балаклавскую бухту, стояли под крутыми скалами, почти отвесно спускающимися в море. Налетевший шторм сорвал их с якорей и разбит о скалы. Так был уничтожен английский флот, стоявший у Балаклавы, а вместе с ним и корабль «Черный принц», легенда о котором жива до наших дней, В эти дни Айвазовский жил в Харькове. Когда были получены сведения о буре, прошедшей в Крыму, Айвазовский написал картину, изображающую гибель английского флота, и «Бурю под Евпаторией» и выставил их для обзора публики.
Война 1853—1856 годов еще больше сблизила Айвазовского с военно-морским флотом. Он стремится не только прославить подвиги флота во всех военных операциях этих лет, но и выразить свои чувства патриота.
Это нашло отражение в одной из статей того времени, в которой говорится о празднествах, «данных почитателями русской храбрости и доблестных воинских подвигов генерал-адъютантам Тотлебену и князю Васильчикову... искусство которых так долго оберегало Севастополь».
Товарищи князя Васильчикова на торжественном обеде в Пажеском корпусе поднесли ему картину Айвазовского, представляющую осажденный Севастополь, окруженную медальонами, «изображающими подвиги кн. Васильчикова, Корнилов бастион, госпиталь, место его попечений о раненых, дом, весь исстреленный, где он жил, разрушение Севастополя и мост с южной стороны на северную, по которому, пропустив войска, перешел он последним».
«И.К. Айвазовский, сочувствуя благородной цели, отказался от всякой платы за свое художественное произведение. Знаменитый художник этот, создающий картины с быстротой почти волшебною, уже не в первый раз делает такие бескорыстные приношения во имя русской славы и своего уважения ко всему доблестному и высокому. Недавно еще он написал подвиг лейтенанта Бутакова и послал к нему свою картину в знак своего уважения к его молодецкому морскому подвигу в настоящую войну...»2.
Вероятно, живя в Харькове, Айвазовский еще не раз приезжал в осажденный Севастополь с художественными целями. В один из таких приездов наряду с другими материалами для картин он исполнил акварелью два рисунка, изображающие казаков на лошадях (Русский музей). Близкие к этим изображениям фигуры конвоиров-казаков он изобразил на картине «Оборона Севастополя» (1859) и на акварельном эскизе к этой картине, изображающем группу идущих под конвоем пленных французов (Феодосийская галерея).
***
Айвазовский легко и быстро откликался и на события чисто местного интереса. В 1853 году в Феодосии наблюдалось затмение солнца. Это явление заинтересовало И.К. Айвазовского, и он в том же году, вероятно сейчас же после события, написал большую картину, на которой изобразил это астрономическое явление. В сущности, у Айвазовского интерес к этому явлению был чисто живописного характера. Он наблюдал затмение как художник, с точки зрения того эффекта освещения, какое произвело оно на природу и на вид его родного города. Он изобразил Феодосию со стороны карантина, с перспективой на Лысую гору. Картину эту он тогда же подарил Российскому географическому обществу, вице-президентом которого был близкий ему по воспоминаниям об экспедиции 1845 года адмирал Ф.П. Литке.
В этом же 1853 году И.К. Айвазовский написал одну из наиболее выразительных картин 50-х годов — «Море» (Феодосийская галерея), в ней он достиг высокого мастерства и блеска выполнения. Огненное солнце садится за мрачные утесы Карадага. Море взволновано. Волны широким размахом ложатся на отлогий берег переднего плана. Последние лучи солнца искрятся и дробятся в воде, подчеркивая живой бег волн.
На рейде отстаивается парусный корабль, видимо, перенесший бурю, а в глубине, на изумрудно-оранжевом небе, бегут легкие облака и мерцает серебряный серп месяца. Вся картина пронизана ощущением тревоги, которая усиливается фигурой человека, бегущего по берегу.
При кажущейся обманчивой легкости выполнения картина написана с применением различных тонко рассчитанных технических приемов.
Местами в воздухе она написана a la prima — сразу, в один красочный слой; а местами, особенно в живописи переднего плана, Айвазовский применял сложный прием наложения лессировочного красочного слоя по предварительному подмалевку.
В этой картине Айвазовский достиг большой артистичности. Тонкость выполнения отдельных деталей картины может быть полностью оценена только при разглядывании их в лупу» Особенно, поражает изображение носовой части корабля, мелких человеческих фигурок, прижавшихся к борту корабля, и порванных канатов оснастки, развевающихся по ветру. Неподражаемо передано воздушное пространство за кораблем.
В этой картине наблюдается дальнейшее развитие основных элементов живописи Айвазовского, так ярко проявившихся в картине «Девятый вал».
*** Айвазовский с ранней молодости отличался жаждой деятельности» Он обладал не только большим живописным дарованием, но и живым, деятельным, отзывчивым характером и умом, соединенным с жизненным практицизмом, который обращал на благо людям.
Очень ярко эти черты его натуры проступают в описании Т.А. Листовой: «В пятидесятых годах прошлого столетия мой прадед Ипполит Антонович Монигетти (в то время уже профессор Петербургской Академии художеств) получил через министра двора Адлерберга предложение ехать в Крым для возведения построек в Ливадии.
Приняв решение выехать на постройки в Крым, Ипполит Антонович был очень озабочен тем, что возникали большие затруднения с приисканием и перевозом в Ливадию нужных рабочих для дворцовых, построек, которых он думал взять с собой из Петербурга, так как великолепно знал, что нужных квалифицированных рабочих, резчиков по камню, мраморщиков, скульпторов для барельефных и лепных работ в Крыму он не найдет. Все это очень заботило его задерживало отъезд семьи, Когда Иван Константинович узнал о затруднениях Ипполита Антоновича, придя к нему в этом отношении на помощь, посоветовал не брать из Петербурга, никаких рабочих, а по приезде в Крым направиться в Одессу, где он знал, что находится большая партия мраморщиков, скульпторов, резчиков по камню и т.п. рабочих, которых граф Воронцов выписал из Италии, посулив им долгие и большие заработки; но самое ужасное, по словам Айвазовского, было то, что выписанные Воронцовым труженики из-за границы в Одессе бедствовали...»3. Получив работу от Монигетти, некоторые из них навсегда поселились в Ялте.
После окончания Крымской войны Айвазовский поехал в Париж для участия на выставке 1856 года.
О выставленных им работах и об успехе его живописи рассказано в «Листке Тимма»: «Осенью 1856 года наш знаменитый маринист отправился в Париж, но никакие дальние переезды не могли ослабить его неутомимой деятельности. В течение одной зимы он написал в Париже до двадцати пяти картин, из числа которых семь находились на бывшей в то время художественной выставке. Из этих семи картин особенного внимания по идее и исполнению заслуживают четыре, изображающие четыре богатства России. На одной из них представлена сибирская степь зимою, с тянущимся по дороге транспортом золота (минеральные богатства), на второй — малороссийское поле с хлебом, при начале жатвы (земледелие), на третьей — степь со стадом мериносов, при закате солнца, в Hовороссийском крае (скотоводство), и на четвертой — крымская ночь в Урзуфе (богатство природы).
Таким образом, и на чужбине наш знаменитый соотечественник воодушевлялся воспоминаниями о милой ему родине, с которой так достойно и славно знакомил иноземцев. Сверх этих четырех картин, как мы уже заметили, в Париже были выставлены еще три: «Буря у Афонской горы», «Ночь на острове Родосе» и «Тихое море у малоазийских берегов». Все эти картины, так же как и остальные из числа двадцати пяти, писанных в Париже, остались за границей. Совет Парижской Академии художеств, осторожный на награды, присудил нашему художнику за выставленные им картины орден Почетного Легиона. Награда замечательна потому, что представляет первый пример принятия русского художника в число кавалеров этого ордена. Кроме того, французские газеты наполнились самыми лестными похвалами о замечательном таланте нашего соотечественника.
Вот, например, что было сказано о нем в «Abeille Imperiale» от 1 августа 1857 года: «Самый полный и блестящий успех на выставке имели, конечно, картины г. Айвазовского»4.
Дальше в статье следовали самые лестные для Айвазовского похвалы его отдельным картинам и прославление его таланта.
1 Журнал «Пантеон», 1856, кн. I, стр. 21.
2 Там же, стр. 12.
3 Архив Феодосийской галлереи, д. А. № 148. Воспоминания Т.А. Листовой.
4 «Русский художественный листок», издаваемый В. Тиммом, 1 апреля 1858 г., № 10.
1-2-3-4-5-6-7-8-9
Следующая глава |